Поиск

КАРИТИВ В НАНАЙСКОМ ЯЗЫКЕ // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2020. Вып. 1 (27). С. 32-43

Статья посвящена способам выражения каритива в нанайском языке. Исследование основано на полевых материалах автора, собранных методом элицитации, и на материале устных текстов, записанных разными исследователями от носителей нанайского языка. В результате исследования выяснилось, что средства выражения каритивного значения в нанайском языке имеют значительное диалектное варьирование: если в говорах нижнего течения Амура (найхинском, джуенском, горинском) используется специализированный показатель ana, то в сикачи-алянском говоре для выражения каритива употребляется показатель экзистенциального отрицания aba. В статье подробно рассматриваются грамматические и семантические свойства клитики ana. Исследование показало, что в современном нанайском языке ana практически не сочетается с какими-либо морфологическими маркерами, хотя в более ранних текстах середины XX в. встречается употребление ana с лично-притяжательными показателями. Абсенс (зависимый от каритивного показателя) может быть выражен практически любой именной группой, в том числе местоимениями, существительными с их зависимыми и даже прилагательными. В том случае, когда абсенс выражен прилагательным, ana привносит привативное значение, образуя антоним этого прилагательного. Абсенс не может быть выражен глагольной формой, в том числе причастием, несмотря на его грамматическую близость к именным частям речи. Наличие словоизменительных показателей на абсенсе допустимо, однако более предпочтительно употребление чистой основы. С точки зрения семантики, абсенс потенциально может иметь самые разные роли: спутника, инструмента, обладаемого, родственника и др. При этом абсенс не может реферировать к действию или событию. Помимо этого, в статье описано использование вариантов клитик ana и aba. Варианты anaǯi и abaǯi, содержащие в себе показатель инструменталиса, обычно употребляются в том случае, когда ситуация отсутствия/невовлеченности модифицирует другую ситуацию, что коррелирует с копредикативной и обстоятельственной синтаксическими позициями каритивной группы. Вариант ana bi используется преимущественно в тех случаях, когда ситуация отсутствия модифицирует участника-ориентира. Каритивные группы с вариантом ana bi имеют тенденцию занимать атрибутивную синтаксическую позицию.

Ключевые слова: нанайский язык, каритив, абессив, диалектное варьирование, синтаксические позиции, грамматическая семантика, части речи

СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ ОТСУТСТВИЯ В ДВУХ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ ВОЛГО-КАМСКОГО ЯЗЫКОВОГО СОЮЗА: ЧУВАШСКОМ И БАШКИРСКОМ // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2021. Вып. 4 (34). С. 9-31

Статья посвящена способам выражения отсутствия или неучастия/невовлеченности в (малокарачкинском = пошкартском) чувашском и (кубалякском) башкирском, двух тюркских языках Волго-Камского языкового союза. Данные были собраны в ходе экспедиций в респ. Башкортостан (2011–2016 гг.) и Чувашскую респ. (2017–2019 гг.). Кроме того, мы также привлекаем данные татарского языка, взятые из имеющихся грамматик, словарей и корпусов. Представленные данные показывают, что в чувашском, башкирском и татарском языках используются очень похожие наборы показателей отсутствия или невовлеченности участника. В каждом языке один из показателей (чувашский ɕok, башкирский juq, татарский juk) представляет собой отрицательную экзистенциальную/посессивную связку, а другой (чувашский -SƏr, башкирский -hEð, татарский -sEz) функционирует как каритивный (абессивный) суффикс. Эти показатели когнатны друг другу во всех трёх языках. Эти показатели также имеют очень похожие наборы основных синтаксических позиций и семантических функций. Синтаксически, связки образуют отдельные клаузы и чаще всего употребляются как предикаты независимых клауз. Каритивные показатели могут занимать различные синтаксические позиции: атрибутивную, обстоятельственную, депиктивную и предикативную (где они конкурируют со связками). С точки зрения семантики, связки выражают ожидаемые значения показателей экзистенциального отрицания: собственно экзистенциальное отрицание, презентативное локативное отрицание, отрицание разных типов обладания, ответная реплика ‘нет’. Каритивные показатели выражают основные каритивные значения: невовлеченность или отсутствие спутника, инструмента, разных типов обладаемого (легального или временного, части тела, родственника, параметра и др.). Интересно отметить, что дистрибуция утвердительных коррелятов каритивных показателей также практически одинакова в башкирском, чувашском и татарском, хотя инструментально-комитативные показатели имеют разный морфосинтаксический статус: чувашский суффикс -PA(lA) против башкирского и татарского послелогов menæn и belæn. Однако между этими тремя системами есть и ряд различий. Во-первых, рассматриваемые показатели могут использоваться в составе более крупных конструкций, которые различаются в чувашском, башкирском и татарском языках. Так, башкирская связка juq, как и татарская juk, сочетается с причастной формой (на -Gan) в эксперицениальных контекстах, в отличие от чувашской ɕok. Связка ɕok в чувашском может использоваться с инфинитивом (на -mA) для выражения невозможности, что не засвидетельствовано для башкирского и татарского. Кроме того, только в чувашском имеется сложная форма, сочетающая инфинитив (на -mA) с каритивным маркером -SƏr, которая функционирует как «отрицательное деепричастие». В чувашском имеется конструкция исключения, включающая показатель каритива: -SƏr poɕnʲa, в то время как в башкирском и татарском когнатные эксептивные послелоги baʃqa/baʃka управляют аблативом. Чувашский показатель ɕok и татарский показатель juk могут использоваться атрибутивно без эксплицитного выражения подчинения, в то время как башкирский показатель juq в этом случае требует дополнительного вспомогательного глагола. Чувашский каритивный показатель -SƏr проявляет больше всего падежных свойств: в отличие от башкирского -hEð и татарского -sEz, он может сочетаться с посессивными показателями, а словоформы с этим показателем могут иметь существительные в качестве зависимых. Чувашский и татарский показатели также похожи тем, что, в отличие от башкирского показателя, словоформы с ними могут иметь личные местоимения в качестве зависимых. Таким образом, все три тюркских языка Волго-Камского языкового союза имеют похожие системы выражения отсутствия или невовлеченности участника. Они различаются только рядом параметров, по которым татарский занимает промежуточное положение между чувашским и башкирским. Это согласуется с географическим положением трех языков: чувашского на западе, башкирского на севере и татарского посередине между ними.

Ключевые слова: башкирский язык, чувашский язык, татарский язык, кубалякский говор, малокарачкинский говор, пошкартский диалект, Волго-Камский языковой союз, каритив, абессив, экзистенциальное отрицание, отсутствие

Выражение аблативных значений в нанийских языках // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 3 (41). С. 71-89

Рассматриваются средства выражения аблативных значений в нанийских языках: в найхинском, джуенском, горинском и бикинском диалектах нанайского языка, ульчском, уильтинском, а также в курурмийском языке. В рамках исследования был составлен список контекстов с аблативными и смежными с аблативными значениями. Исследование выполнено на базе текстовых данных из разных источников: полевых записей авторов, архивных и опубликованных текстов. Полученная база данных позволяет выявить несколько кластеров языков, значений и самих аблативных показателей. Так, на основании набора аблативных показателей можно выделить три группы идиомов: найхинский и джуенский нанайский; горинский нанайский и уильтинский, а также случайная группа из бикинского нанайского и ульчского. Курурмийский не попадает ни в одну из групп. Аблативные показатели, представленные в нанийских идиомах, распадаются на следующие группы по набору выражаемых ими значений: собственно аблативные показатели, аблативно-инструментальный суффикс -ǯi, пролативные падежные показатели выражающие около-пролативные значения в аблативной зоне, и более широкий локативно-пролативный показатель -la, сочетающий около-пролативные значения и источник информации и передачи. В нанийских языках можно выявить три стабильных модели полисемии внутри аблативной зоны: центральные аблативные значения, около-пролативные значения, физическую и метафорическую передачу. Наконец, языки делятся на два кластера по дистрибуции средств выражения внутри аблативной зоны: первая группа включает в себя найхинский и джуенский нанайский, кур-урмийски и, возможно, бикинский нанайский; второй кластер формируют уильтинский и ульчский. Горинский нанайский выделяется среди всех нанийских идиомов.

Ключевые слова: тунгусо-маньчжурские языки, нанийские языки, нанайский язык, ульчский язык, уильтинский язык, кур-урмийский язык, аблатив