Поиск
| № | Поиск | Скачиваний | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | В статье исследуется происхождение игры клёк типа пыжа (городков) в марийской игровой культуре. Рассматривается ареал асемантической игровой лексемы клёк, как по данным ранних источников, так и по современным записям. В марийском языке клёк представляется заимствованием из русских диалектов. Дальнейшая этимология указывает на северо-кавказский источник этой лексемы, где исходные формы (чечен. ģhulģ, ингуш. ģholģ, абаз. qual, осет. qūl И, ğolæ Д) означают игральную кость. То, что этот термин перешел на деревянную рюху, пластиковую бутылку, обнаруживает генетическую связь русских и финно-угорских игр типа пыжа и городков с играми в кости у тюркских и кавказских народов, отражает процессы и ареалы этнического взаимодействия. Ключевые слова: народные игры, марийские игры, игровой фольклор, асемантическая лексика, финно-угорские языки, русские диалекты, заимствования, межэтническое взаимодействие | 1167 | ||||
| 2 | Статья посвящена этимологии восклицания блин-та-та, служащего зачином диалога в удмуртской и русской детской подвижной игре типа «цепи (кованые)» и употребляющегося также как название этой игры. Показано формирование игровой терминологии в условиях языковых контактов в полиэтничном регионе, процессы десемантизации и ресемантизации (переосмысления) в игровой терминологии. Выстраивается гипотеза формирования полуасемантического зачина блин-тата через последовательность изменений, искажений в детском фольклоре непонятой фразы чужого языка: рус. и удм. блин-та-та(-та) ~ удм. мильым ту татай ~ удм. мынтатутай *мында тəтəй ‘сюда, сестрица’ (татар. диал.). Такая реконструкция исходной фразы соотносится с тем, что обращение к «девице», «сестрице» присутствует и в других приговорках и припевках в аналогичных удмуртских, а также чувашских играх. Таким образом, устанавливается субстратное происхождение исследуемого игрового зачина (блин-тата) в русском и удмуртском игровом фольклоре из татарского, что соотносится также с фактом и традиционными ареалами проживания татар на территории Удмуртии и Кировской области. Ключевые слова: десемантизация, детская речь, игровой фольклор Волго-Камья, народные игры, семантизация и переосмысление, финно-угорские языки, тюркские языки, языковой субстрат, языковые контакты | 1369 | ||||
| 3 | В статье рассматриваются традиционные марийские игры в жмурки и догонялки, в которых водящий называется медведем. Устанавливается ареал распространения этих игр, их сезонная и обрядовая приуроченность, а также соответствия этому образу в играх финно-угорских народов, тюрков и русских Урало-Поволжья. В научный оборот вводится ранее не публиковавшийся материал из рукописного архива МарНИИЯЛИ. Статья включает очерк этимологии марийского маска ‘медведь’, разбираются имеющиеся версии и излагаются дополнительные данные, в том числе: указание на соответствие марийского названия медведя (основные диалектные формы маска, маська, мäскä; мескä > мöскä) русским диалектным словам, означающим овцу (маська, миська). Такая логика наименования объясняется запретом слов, означающих диких животных, и метонимическим сдвигом семантики (овца – шерсть – медведь). Анализируется структура связи между марийским зоонимом (историческая форма – аба маска ‘медведь’) и именем типологически сходного персонажа в башкирской игре – мǝскǝй-əбей ‘баба-яга’. Ключевые слова: народные игры, марийская игровая лексика, финно-угорские языки, тюркские языки Урало-Поволжья, русские диалекты, заимствования, межэтническое взаимодействие, языковые контакты, персонажи фольклора | 1014 | ||||
| 4 | Исследуется лексика игр с костями и деревяшками в восточном наречии марийского языка: малмыжском, кунгурском и красноуфимском диалектах. В частности, рассматриваются игры в чижа, муху (когда с кола броском палки сбивается насаженный на него деревянный предмет), а также игры в кости и с заменяющими их деревяшками. Материал исследования – отечественные и зарубежные публикации по марийскому языку и фольклору, а также архивные и современные полевые записи марийских народных игр, которые впервые вводятся в научный оборот. Основной метод исследования – сравнительный: сопоставление рассматриваемых слов с игровой лексикой в диалектах марийского, русского языка и в других финно-угорских языках по широкому кругу источников. Марийские говоры, которым посвящено исследование, отличаются тем, что находятся под значительным влиянием местных русских диалектов, тогда как большинство других диалектов горного, лугового, восточного наречия марийского языка испытывают более существенное тюркское влияние и в их игровой лексике преобладают заимствования из чувашского и татарского языков. Основная представленная лексика – это наименования предметов игры и соответственно названия игр с этими предметами (чинок, чизик, чижик, бакланом, плишка, панок, пешки, шишка, шорчок, шолчок, капке, бабки), а также глаголы галитлаш, галитлыкташ ‘водить’. В большинстве своем эти лексемы не представлены в марийских словарях. Часть из них не столько заимствования, сколько проникновения из русского, тем более что некоторые слова (бакланом, плишка, шишка, пешки) зафиксированы у марийских информантов в русской речи, когда они по-русски рассказывают собирателю о своих играх. Таким образом, мари в определенной мере выступают носителями местных русских диалектов, представляют специфическую локальную русскую игровую лексику. Рассмотренные русские заимствования вошли, кроме марийского, и в другие финно-угорские языки Урало-Поволжья: мордовский, удмуртский, коми, а также в чувашский. Ключевые слова: народные игры, марийский язык, игровая лексика, игровая терминология, финно-угорские языки, диалектология, фольклорная лексикология, русские диалекты, заимствования, языковые контакты, заимствования, этимология | 272 | ||||