Поиск

Урманчиева Анна Юрьевна СХОДСТВО НАРРАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ НГАНАСАНСКОГО ЯЗЫКА И СРЕДНЕТАЗОВСКОГО ГОВОРА СЕЛЬКУПСКОГО (о возможной корреляции лингвистических и этнографических данных) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2018. Вып. 1 (19). С. 59-68

В статье на материале фольклорных текстов рассматриваются нарративные стратегии среднетазовского диалекта селькупского языка и нганасанского языка, основанные на использовании форм косвенной эвиденциальности (инферентива и репортатива). Оба этих идиома относятся к самодийским, и выбор для сопоставления именно их обусловлен тем, что нарративные стратегии описываемых типов (как и различение отдельных форм репортатива и инферентива) характерны только для этих двух идиомов. В статье обсуждаются корреляции двух разных нарративных стратегий с различными фольклорными жанрами. Высказано предположение, что одна из нарративных стратегий своим возникновением обязана особому самодийскому приему построения фольклорных текстов – присутствию перемещающегося по воздуху от одного персонажа к другому повествования. Обсуждаются также возможные корреляции лингвистических данных и этнографических данных по материальной культуре селькупов и нганасан.

Ключевые слова: тазовский селькупский, нганасанский, нарративные стратегии, косвенная эвиденциальность, фольклор, этнография, материальная культура

Урманчиева Анна Юрьевна ПАРАЛЛЕЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ХАНТЫЙСКОГО И СЕЛЬКУПСКОГО В «ОСТЯЦКОМ» АРЕАЛЕ. I. ФОНОЛОГИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2019. Вып. 2 (24). С. 85-101

Статья открывает серию публикаций о таких общих лингвистических чертах хантыйского и селькупского, которые можно трактовать как контактно обусловленные. С одной стороны, хантыйский и селькупский языки находились в ситуации достаточно длительного и устойчивого взаимодействия. С другой стороны, каждый из этих языков характеризуется высокой степенью диалектной раздробленности, и географически непосредственно соседствующие локальные варианты обоих языков демонстрируют в ряде случаев более высокую степень интерференции лингвистических систем, чем общехантыйский и общеселькупский в целом. Таким образом, контактно обусловленные схождения в статье стратифицированы в зависимости от того, представляют ли они более архаичный пласт, объединяя общехантыйский и общеселькупский, или же более поздние контактно обусловленные инновации с ограниченным ареалом распространения, объединяя только некоторые локальные варианты селькупского и хантыйского. В статье проводится сопоставление селькупских данных с данными других самодийских языков Проведенное сопоставление показывает, что в ситуации селькупско-хантыйских языковых контактов хантыйский всегда выступал языком-донором, а селькупский – языком-реципиентом. Однако сопоставление данных восточных хантыйских диалектов с данными южных и северных диалектов показывает, что иногда можно говорить о «консервирующем» арельном влиянии на восточный хантыйский, в результате чего он сохраняет ряд архаичных черт, утраченных другими диалектами. В сфере фонологииможно выделить следующие случаи интерференции: 1. Явления, общие для хантыйского и селькупского: консонантизм; ограничение на вокализм второго слога; парадигматический аблаут; 2. Явления, свойственные для селькупского и восточных диалектов хантыйского: вокализм; «лабиализованные согласные»; вторичная «общеселькупская» гармония гласных; 3. Явления, свойственные для отдельных диалектов селькупского и восточных диалектов хантыйского: вторичная «нарымская» гармония гласных.

Ключевые слова: хантыйский, cелькупский, языковые контакты, интерференция, диалек- тология, фонология

Урманчиева Анна Юрьевна, Плунгян Владимир Александрович ПАССИВ В ЗАПАДНОМ ДИАЛЕКТЕ МАНСИЙСКОГО // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2021. Вып. 1 (31). С. 94-131

Данная работа открывает серию статей, в которых проводится сопоставительное изучение употребления пассивных форм в диалектах мансийского языка. В мансийском языке (обско-угорские угорские уральские) выделяется несколько диалектных групп: северная (по рекам Сосьва, Ляпин и по верхнему течению р. Лозьва), южная (по р. Тавда), восточная (по р. Конда) и западная (по рекам Пелым и Вагиль и по реке Лозьва в ее среднем и нижнем течении). Южные и западные диалекты исчезли уже в начале XX века, восточные просуществовали несколько дольше, приблизительно до середины прошлого столетия; в настоящее время сохраняются только мансийские идиомы северной диалектной группы. Сравнение функций одних и тех же грамматических форм в разных вариантах многодиалектного языка в перспективе позволит реконструировать картину диалектной дивергенции мансийского: во-первых, определить междиалектные связи, во вторых, установить возможные сепаратные внешние связи того или иного локального варианта, которые привели к изменению функционирования определенных грамматических форм. Исследование проводилось прежде всего на материале мансийского корпуса проектов “Ob-Ugric languages” и “Ob-Ugric database” (http://www.babel.gwi.uni-muenchen.de/).

Ключевые слова: Мансийский язык, пассивные формы, грамматическая семантика

Урманчиева Анна Юрьевна К этимологии пробабилитивного показателя тундрового ненецкого -qxiə // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 1 (39). С. 43-54

Предложена этимология показателя -qxiə , который входит в состав нескольких морфологически неэлементарных глагольных грамматических показателей тундрового ненецкого языка. По крайней мере, для некоторых таких форм в последние годы устоявшимися терминами являются «пробабилитатив» или «пробабилитив». Пробабилитив маркирует эпистемическую оценку, основанием для которой служат общие знания о мире. Этот показатель имеет нетривиальную морфологическую позицию: он входит в качестве второго компонента в составные показатели, первым компонентом которых могут выступать морфемы, исторически представляющие собой причастные показатели. Между тем в ненецком после причастных показателей невозможно употребление каких-либо морфем, за исключением лично-числовых показателей. Родственные ненецкому -qxiə показатели обнаруживаются в лесном энецком и в нганасанском. В лесном энецком когнатный показатель также является частью составного аффикса, в котором предшествующий компонент, как и в ненецком, исторически представлял собой суффикс причастия. В нганасанском когнатный показатель с тем же значением представляет собой элемент, который может употребляться либо как постпозитивная частица при любой финитной глагольной форме, либо как вспомогательный отрицательный глагол (при котором смысловой глагол стоит в неизменяемой форме – коннегативе). Нетривиальная морфологическая позиция рассматриваемого показателя в тундровом ненецком и его когната в лесном энецком указывают на то, что и в этих языках интересующие нас формы восходят к аналитическим конструкциям. В то же время структура и грамматическое оформление элементов этих конструкций окончательно оформились независимо в каждом из трех языков.

Ключевые слова: этимология, глагольная морфология, северно-самодийские языки, тундровый ненецкий язык, энецкий язык, нганасанский язык