Галиева Фарида Габдулхаевна Личные имена народов Башкортостана: общие закономерности развития имятворчества и своеобразие культур // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 3 (41). С. 102-109

Антропонимы народов Башкортостана рассматриваются в контексте динамики этнических традиций в условиях социально-политических и экономических перемен, а также своеобразия полиэтничной и поликонфессиональной среды. Показаны общие закономерности и выявлено различие в имятворчестве православных русских, мусульман башкир и татар, носителей традиционных («языческих») религий удмуртов и чувашей, лютеран-латышей. В хронологических рамках XX – начало XXI в. изучено изменение состава именников этносов, определено направление от этнокультурного разнообразия к формированию в советское время общего пласта имен-советизмов и интернациональных антропонимов, а в постсоветское время – возврат к некоторым досоветским традициям. Башкиры, татары, русские вновь обращаются к именам, бытовавшим в дореволюционное время. Актуализировался обычай иметь два, иногда три имени (официальное для коммуникации; тайное, данное во время религиозного обряда; обережное). У «язычников» удмуртов возврата к исконно этническим антропонимам не наблюдается вследствие того, что для них «своими» считаются имена, заимствованные из тюркской и русской среды. У «язычников» чувашей с конца XIX в. происходил отказ от этнических «языческих», переход к общетюркским и славянским именам, которые ныне бытуют как традиционные. В свою очередь, у представителей интеллигенции из числа православных чувашей появилась мода на псевдонимы – имена-обереги тюркского происхождения. У латышей имен-советизмов не было ввиду непринятия советской власти в послереволюционные годы, интернациональные слова у них имелись, но звучали по-своему. Сделан вывод о том, что сохранность традиций связана с пластичностью этнических культур, возможностью сосуществовать и взаимодействовать с советскими, иноэтническими, иноконфессиональными обычаями, развиваться через обновление. Разнообразие этнокультурных явлений демонстрирует именник села Улькунды Дуванского района, в котором есть традиционные антропонимы, советизмы, международные, имена, связанные с топонимами, миром растений и животных, химическими элементами, предметами быта, известными личностями, новшествами в обществе.

Ключевые слова: народы Башкортостана, имятворчество, обряд имянаречения, традиционные антропонимы, имена-советизмы

Давидюк Татьяна Игоревна Свойства субъекта причастий на -(e)m в конструкциях с сентенциальными актантами в татышлинском удмуртском // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 2 (44). С. 9-20

Исследуются свойства субъектов причастий на -(e)m (в рамках их употребления в конструкциях с сентенциальными актантами) в татышлинском говоре удмуртского языка. Материал для исследования был собран методом анкетирования в ходе лингвистических экспедиций ОТиПЛ МГУ в Татышлинском районе Республики Башкортостан в 2022–2023 гг. Одним из ключевых аспектов исследования является синтаксический статус немаркированных субъектов, входящих в состав причастной конструкции. В исследовании Е. Георгиевой такие субъекты в удмуртском и ряде других языков интерпретируются как инкорпорированные именные основы. На основании ряда свойств, которые демонстрируют немаркированные субъекты в конструкциях с сентенциальными актантами в татышлинском удмуртском, можно сделать вывод, что подход с инкорпорацией неприменим к собранному материалу. В частности, немаркированные субъекты способны модифицироваться прилагательными, числительными и указательными местоимениями. Также обращается внимание на связь между свойствами немаркированного субъекта и синтаксической позицией сентенциального актанта. Считается, что если сентенциальный актант занимает позицию подлежащего или прямого дополнения, то его немаркированный субъект остается беспадежным и представляет собой малую именную группу; в остальных случаях немаркированный субъект сентенциального актанта является полной именной группой и имеет падеж – номинатив. Во-первых, если сентенциальный актант занимает позицию подлежащего или прямого дополнения, то в нем в качестве немаркированных субъектов не могут выступать личные местоимения, имена собственные и одушевленные существительные, обозначающие людей; однако подобное для других сентенциальных актантов разрешается. Во-вторых, при сентенциальных актантах, не занимающих позицию подлежащего или прямого дополнения, немаркированный субъект способен присоединять именную морфологию. В-третьих, немаркированные субъекты при сентенциальных актантах, занимающих позицию подлежащего или прямого дополнения, ограничены в возможности отделяться от причастия, в отличие от немаркированных субъектов в других сентенциальных актантах.

Ключевые слова: сентенциальный актант, немаркированный субъект, удмуртский язык, татышлинский говор, малая именная группа

Иванова Светлана Александровна СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ И ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПРОЕКТ: «РОССИЯ – ГЕРМАНИЯ: САГИ, ЛЕГЕНДЫ, СКАЗАНИЯ» // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2022. Вып. 4 (38). С. 151-153

.

Ким-Малони Александра Аркадьевна Перспектива интерпретации культурных ценностей по данным фольклора (на примере этносов Кении и сопредельных регионов) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 3 (41). С. 110-118

Этнографическое изучение народов обычно сопровождается сбором фольклорного материала, так как фольклор – ценный источник информации для этнографа. Экспликация разного рода информации из текста – известный прием в гуманитарных науках, поэтому привлечение фольклора как источника для поиска и интерпретации культурных ценностей представляется перспективным. Цель данного исследования состоит в том, чтобы рассмотреть фольклор этнических групп Кении и сопредельных регионов в качестве источника для выявления и интерпретации социокультурных ценностей. В ходе исследования применяется ценностный подход к изучению культуры. Ключевой вклад этой статьи в образовательную модель по преподаванию русского языка как иностранного в учебных заведениях Кении заключается в том, чтобы дать представление о традиционных ценностях народов Кении и показать важность фольклора для преподавания. В африканских сказках, как и в сказках народов всего мира, представлен определенный моральный кодекс и отражены культ предков, вера в духов, талисманы и силы природы. В связи с трудностями получить информацию непосредственно от народов Кении идея использовать фольклор для интерпретации культурных ценностей кажется достаточно перспективной, особенно в свете усилий кенийской интеллигенции приобщить к родной культуре урбанизированную кенийскую молодежь, получающую школьное и университетское образование на английском языке. Рассматриваются примеры применения этнографического анализа на материале африканских сказок с целью интерпретации социокультурных ценностей. Высказывается предположение, что в фольклоре комбинаторика универсальных (общечеловеческих) и идеоэтнических (национальных) ценностей отражается специфическим образом: рассмотренные примеры ценностей являются универсальными, но реализуются они идеоэтнически.

Ключевые слова: прозаический фольклор этносов Кении, культура, ценностный подход, этнографический анализ, интерпретация ценностей

Степанова Ольга Борисовна Стратегии заготовки и методы использования дров у северных селькупов // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 1 (43). С. 97-108

В статье рассматриваются стратегии заготовки и методы использования дров, выработанные коренным малочисленным народом Арктики – северными селькупами в процессе адаптации к местным природно-климатическим условиям и социально-экономическим и техническим изменениям, которые приносило в их жизнь время. Традиционная система жизнеобеспечения селькупов не предполагала заготовки больших объемов дров ни в один из сезонов, дрова запасались на непродолжительный период использования. Селькупские промысловые стоянки устраивались в тех местах, где имелись дрова. Среднетазовские селькупы, проживающие в лесотундре, в отличие от своих верхнетазовских сородичей, населяющих зону тайги, нередко испытывали дефицит качественного топлива и тратили больше сил на добычу дров. Стратегия регулярного пополнения небольшого топливного запаса, получаемого поблизости от жилища, по сей день применяется селькупами, ведущими традиционное хозяйство, летом. Однако зимние стратегии заготовки дров у всех северных селькупов изменились: у русских был перенят принцип создания большого зимнего дровяного резерва. В процессе заготовки топлива у селькупов возникают новые отношения с государством, помогающим им в лице организаций социальной направленности. Крупные перемены для всех селькупов произошли в технической части топливно-заготовительных стратегий: в быт вошли бензопилы, которыми теперь производится заготовка дров, и снегоходы, мотоциклы, моторные лодки, грузовые автомобили, каракаты, на которых они доставляются. Наряду с заводской техникой у селькупов активно стали применяться самодельные санки и тележки «на ручной тяге» для подвоза дров на маленькие расстояния. Основными селькупскими устройствами, в которых происходит сжигание дров, остаются костер, дымокур и вставшая в традиционный ряд позже печка-буржуйка. Дрова у селькупов служат не только для обогрева жилища и приготовления пищи, они участвуют во множестве хозяйственных операций, в каждой из которых применяется своя технология и свой режим горения топлива.

Ключевые слова: северные селькупы, топливно-заготовительные стратегии, дрова, отопление, приготовление пищи, традиции, новации

Бадмаев Андрей Андреевич Утка в мифологических воззрениях бурят // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 4 (42). С. 76-83

Изучение представленческого комплекса о дикой фауне как части общей картины мира у народов России является одной из важных задач отечественной этнографии. В рамках решения этой задачи были проведены фундаментальные изыскания на материалах отдельных этнических групп (русских, вепсов и др.). В связи с этим остается актуальным осуществление дальнейших исследований по данной тематике с охватом культуры других народов. Одним из центральных орнитоморфных образов в традиционном мировоззрении многих народов Евразии является образ утки, что обусловлено обширным ареалом ее обитания и тем утилитарным значением, которое она имеет как объект мясной охоты. Данный образ многозначен и характеризуется амбивалентностью коннотации. В бурятской этнографии эта тема еще не была предметом исследования. Настоящая статья посвящается выделению образа утки в мифологических воззрениях бурят. Работа базируется на фольклорных, лингвистических и этнографических источниках. Основным методом, примененным в работе, является структурно-семиотический метод, позволяющий определить символику, которая отражает идеи об утке. Данная водоплавающая птица не относилась к категории сакральных, тотемных животных, и у бурят не было пищевого избегания ее мяса. Определено, что из двух бурятских названий утки – hоно и нугаhан – последнее представляет родовое обозначение птицы и имеет общемонгольское происхождение. Выделено, что в мифологических воззрениях бурят образ утки полисемантичен и имеет неоднозначную характеристику. Выяснено, что, по традиционным представлениям бурят, утка символизирует женское начало. Данная водоплавающая птица связывалась с двумя сферами обитания – небом и водой – и выполняла функцию посредника между ними. Ее образ был вписан в космогонические представления бурят о сотворении мира. В мифологии и фольклоре ей предписывали лечебную функцию. С уткой (турпаном) ассоциируется идея оборотничества человека в утку. Кроме того, прослеживается мотив обращения души покойника в нее. В народных приметах бурят отмечается негативная коннотация утки.

Ключевые слова: буряты, традиционное мировоззрение, дикая фауна, образ утки, фольклор

Адаев Владимир Николаевич, Машарипова Анжела Хайрулловна Между реками Вах и Таз: к истории формирования северных селькупов // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 3 (41). С. 90-101

Представлены эпизоды селькупской истории в бассейне р. Вах и на сопредельной территории верхнего Таза в первой половине XVIII – начале ХХ в. Рассмотрены вопросы локализации Тымской и Караконской волостей, их дробности и соотнесенности с конкретными группами населения, освещены детали завершающегося процесса миграции селькупов и становления этнических границ между селькупами и хантами. Исследование основано на анализе и сопоставлении архивных данных с материалами предшествующих нашей историко-этнографических публикаций. В результате анализа были скорректированы ранее предполагавшиеся границы расположения Тымской волости на Вахе и соседней Караконской на Тазу. Установлено, что не позднее 1740 г. представители селькупской Караконской волости покинули Вах и она располагалась уже в бассейне Таза. Период относительно свободных миграций селькупов к середине XVIII в. уже завершился. Позднее на пространстве между Вахом и Тазом происходили лишь перемещения небольших селькупских и хантыйских групп, причем в обоих направлениях. Ограниченные контакты между населением двух бассейнов, значительно уменьшившись в начале XIX в., не прекращались и спустя столетие. Существенная часть ваховских селькупов и их элита в первые десятилетия ХХ в. сохраняли этническую идентичность. Окончательный разрыв связей селькупов верхнего Таза с Вахом и исчезновение общности ваховских селькупов произошли ближе к середине ХХ в.

Ключевые слова: этнография Западной Сибири, миграции, этничность, Тымская волость, Караконская волость, Лярьяк

Степанова Ольга Борисовна Об итогах поездки к селькупскому порге на Парусовых озерах // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 3 (41). С. 131-139

Описываются результаты поездки автора к селькупскому порге – изображению духа на дереве, расположенному на промысловых угодьях на р. Парусовой, правом притоке среднего Таза. К итогам поездки относится научная фиксация памятника и проведенного обряда кормления духов, а также ряд выводов, вытекающих из анализа собранного материала. Главным открытием исследования стало отождествление духа-женщины, вырубленной в порге, с главным селькупским божеством Жизненной Старухой Илынтыль кота, детально описанным в работах Е. Д. Прокофьевой, после чего порге обрело развернутую характеристику, а божественная Старуха получила визуализацию в скульптурном изображении. Причем порге с Парусовых – пока единственное ее верифицированное изображение. Поездка к порге подтвердила, что вера в духов и их магическую силу у селькупов по-прежнему жива. Однако в отношении селькупов к данному духу были отмечены изменения. По заявлению хранителя, поскольку изображенная на порге Старуха является Хозяйкой всей земли, смотреть на нее, делать ей подношения и просить у нее покровительства и помощи могут все живущие на земле люди. В селькупской традиции такого широкого толкования круга лиц, имеющих доступ к порге, не было, поэтому подобное явление следует относить к новациям. Исследование выявило до сих пор неизвестное науке явление захоронения под деревом с порге домашних духов трех селькупских родов и дало ему предположительное объяснение.

Ключевые слова: селькупы, традиционное мировоззрение, изображения духов на дереве, обряд кормления духов, трансформации традиционной культуры, новации

Дадуева Елена Александровна Конструкции каузации отрицательных эмоций в бурятском языке // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 9-17

Рассматриваются конструкции каузации отрицательных эмоций в бурятском языке. Актуальность работы связана с комплексным подходом к исследованию таких функционально-семантических категорий, как каузативность, который предполагает изучение категории с точки зрения взаимодействия разных языковых явлений. Объектом исследования выступают эмотивные конструкции, демонстрирующие взаимодействие категорий эмотивности и каузативности. В современной лингвистике можно заметить возросший интерес к проблемам категории эмотивности в лингвистике, что связано с необходимостью изучения эмоций и их репрезентации в языке. Эмоция гнева относится к одной из фундаментальных отрицательных эмоций. Цель работы состоит в выявлении семантико-структурных компонентов каузативных конструкций, выражающих отрицательные эмоциональные воздействия, вызывающие чувства гнева, раздражения, недовольства, злости в бурятском языке. Новизна работы заключается в том, что определение основных компонентов бурятских конструкций, репрезентирующих возникновение эмоций гнева, раздражения, злости, проводится впервые. Теоретико-методологической основой работы являются труды как отечественных, так и зарубежных лингвистов (В. И. Шаховского, А. Вежбицкой, К. Изард и др.). Материалом исследования послужила сплошная выборка каузативных конструкций, размещенных в Электронном корпусе бурятского языка (Бурятский корпус). В результате показано, что в каузативных конструкциях демонстрируется ситуация эмоционального воздействия, вызывающего определенную реакцию субъекта. Для обозначения каузации гнева в бурятском языке имеется достаточное количество морфологических каузативов. Были выявлены некоторые особенности их употребления. Так, глагол сухалд-уул-ха встречается чаще, чем уурл-уул-ха, что можно объяснить тем, что эмоцию, репрезентированную лексемой уурла-ха ‘сердиться’, в отличие от сухалда-ха, носители языка воспринимают как имманентно присущее состояние человека, не имеющее внешних раздражителей и не подверженное каузации. В репрезентации эмоционального воздействия участвуют неакционально-каузативные конструкции. При обозначении стимула эмоции используются полипредикативные конструкции с обстоятельственным значением, а также конструкции с компонентами в виде прямой речи. В качестве средств усиления значения эмоционального воздействия используются инструменталис, наречия-интенсификаторы, деепричастные формы.

Ключевые слова: каузативность, эмотивность, каузативная конструкция, эмотивная конструкция, каузативный глагол, эмоциональное воздействие, отрицательные эмоции, интенсификаторы, бурятский язык

Власова Виктория Владимировна Формирование религиозной терминологии коми православного движения бурсьылысьяс // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 1 (43). С. 77-86

В число значимых маркеров конфессиональных групп входят особенности вероучения, религиозные практики и нормы поведения, набор и интерпретации которых могут отличаться в зависимости от того, используются они для самопрезентации или идентификации. Осмысление собственной веры как истинной, спасительной находит отражение в религиозной терминологии, зачастую становится определяющим фактором появления конфессионимов. В статье анализируются семантические и прагматические компоненты самоназваний и ключевых религиозных терминов коми православного движения бурсьылысьяс (досл. ‘добра/блага певцы’), бытовавшие в начале XX в. Исследование основано на архивных и опубликованных материалах первой половины XX в. Движение бурсьылысьяс возникло в начале XX в. в коми селах на верхней Вычегде. Главным элементом религиозных практик были беседы, в ходе которых исполнялись религиозные песнопения на коми языке, проходившие под руководством местного крестьянина Стефана Ермолина, а после его смерти под руководством других мирян. Религиозная терминология коми православного движения бурсьылысьяс представляет собой пример самоидентификации через указание на коллективные обрядовые действия. Самоназвания и названия религиозных практик бурсьылысьяс отражали религиозно-этические представления о «благе, добре» (бур), подчеркивали особый статус последователей Стефана, их высокую оценку собственного учения. Номинации лидера и его последователей – бурвисьталысь ‘добро говорящий’/буркывзысьяс ‘добро слушающие’ – не только отражали конкретные признаки и обрядовые действия, но и имели дополнительные символические значения, обозначая статусы религиозного лидера и его последователей. В середине 1920-х гг. происходит изменение самоназвания группы, демонстрирующее не только значимость личности С. Ермолина для религиозного сообщества, но и переосмысление последователями собственной роли после смерти религиозного лидера.

Ключевые слова: бурсьылысьяс, религиозная терминология, религиозные практики, конфессионимы, коми

Юша Жанна Монгеевна Представления тувинцев о шаманских головных уборах // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 113-122

Рассматриваются мифологические представления тувинцев о шаманских головных уборах. Выявлено, что роль и значение ритуальных шапок магических специалистов, используемых в камланиях, широко трактовались в тувинской среде. В народных толкованиях о шаманских головных уборах нашли отражение главные концепции шаманизма – трехчастное деление мира, представления об избранности шамана, его роли в качестве посредника между миром людей и духов, духах-покровителях и помощниках шамана, значении и символике шаманской шапки в проведении камланий. Проанализированы семантические и прагматические аспекты изображений человеческого лица, часто встречающихся на головных уборах ритуальных специалистов. Описаны представления носителей традиции о нарисованных частях человеческого лица (глаза, нос, рот, уши) на шаманских шапках, которые должны были оказывать магическое влияние на ход камланий, выполнять обрядовые функции – увеличивать ритуальную силу шамана, оказывать ему содействие в камлании и защищать его от враждебных сил. Установлено, что тувинские шаманы в ритуальных шапках использовали не только перья птиц, но и птичьи головы, а также шкурки, снятые с головы животных, которые считались духами-покровителями и помощниками шамана. Согласно воззрениям тувинцев, во время камланий шаман для достижения положительных результатов обряда принимал образы тех животных и птиц, которые присутствовали на его головном уборе, были его покровителями и защитниками. Рассмотрены различительные особенности шаманских шапок в контексте ритуала в зависимости от его целей – во благо или во вред, от возраста магического специалиста, нередко от видов лечебного обряда – тяжелобольному или умирающему человеку, поскольку сильные шаманы, ведущие ритуальную практику, могли иметь два головных убора, в зависимости от семантической направленности обряда. В представлениях тувинцев головной убор тувинского шамана как часть его ритуального костюма выполнял ритуальную, магическую, коммуникативную, контактную, символическую, дифференцирующую, защитную функции.

Ключевые слова: тувинский шаманизм, головной убор шамана, семантика и прагматика, функции, изображения человеческого лица, материалы изготовления

Чугунекова Алена Николаевна, Покоякова Карина Александровна, Таскаракова Наталья Николаевна Образ семьи в хакасской пословичной картине мира // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 63-72

Данная статья посвящена описанию хакасских пословиц и поговорок, репрезентирующих образ семьи и семейных отношений. В настоящее время многие вопросы, касающиеся описания образа семьи через паремические выражения в хакасском языке, еще не получили должного освещения, чем и определяется актуальность данного исследования. Сделан вывод о том, что образ семьи широко представлен в хакасских паремических выражениях. Он реализуется в образах невесты/жениха, мужа/жены, отца/матери, детей, брата/сестры. Образы невесты и жениха репрезентируются через традиционные брачные обычаи хакасского народа, среди которых важная роль отводится сеоку (роду). Отношения мужа и жены регламентируются нормами поведения, выстраиваемыми по принципу равенства, дружбы, любви и верности друг к другу. Мать и отец в семье выступают примером для своих детей, которые, в свою очередь, часто наследуют их черты характера и привычки. Образ матери наделяется «теплыми» душевными характеристиками и представляется более значимым по сравнению с образом отца, который тем не менее пользуется уважением среди своих детей и родственников. Дети, братья и сестры являются главными составляющими семейных отношений в хакасской паремиологии. Тема детей раскрывается через эмоционально-оценочный аспект восприятия ребенка, с одной стороны, как объекта любви и нежности, а с другой – как проявления родительского разочарования и обиды в ответ на его равнодушное отношение. Затрагиваются трудности воспитания детей, а также проблема бездетности на фоне более высокой ценности многодетной семьи. Образ брата наделяется ролью защитника и опоры семьи, а образ сестры – такими качествами, как доброта, нежность, отзывчивость. В целом следует отметить сохранение этнокультурных констант традиционного мировоззрения хакасов, в котором наивысшей ценностью является целостность семьи и рода. Образ семьи в хакасском социуме складывается из соблюдения основных принципов взаимопомощи, поддержки, уважения друг к другу, почитания старших и бережного отношения к младшим.

Ключевые слова: образ семьи, образ детей, пословицы и поговорки, паремии, семейно-брачные отношения, родственные отношения, хакасский язык

Ойноткинова Надежда Романовна, Ерленбаева Надежда Викторовна, Сарбашева Сурна Борисовна Морфологические и лексико-семантические особенности наименований бабочек в алтайском языке // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 32-44

Рассматриваются наименования бабочек в алтайском языке с точки зрения их морфологических и лексико-семантических особенностей. Актуальность работы заключается в неизученности данной лексико-семантической группы слов. Использовались описательный, сравнительно-сопоставительный методы, а также методы морфологического, лексико-семантического и мотивационного анализов. Новизна исследования заключается в выявлении состава лексики, обозначающей бабочек, в изучении внутренней формы этих инсектонимов, основных способов номинации и словообразовательной структуры, в определении национально-культурных особенностей этой лексико-семантической группы в алтайском языке. Родовое название кӧбӧлӧк ‘бабочка’ относится к общетюркской лексике, видовые же наименования являются алтайскими. Названия бабочек характеризуются разнообразием лексико-семантических признаков и словообразовательных моделей. Мотивирующими признаками номинаций бабочек стали признаки цвета, местообитания, действия, сходства их с другими представителями фауны и существами потустороннего мира. В составе этих наименований содержатся различные мифонимы, связанные с шаманскими и языческими верованиями алтайцев. Некоторые инсектонимы возникли на основе мифологемы о том, что эти бабочки, как и другие насекомые, созданы божеством подземного мира. В связи с этим в народном сознании алтайцев сформировалось негативное отношение к ночным бабочкам. В художественной литературе алтайцев бабочка – это символ красоты, легкости и свободы, он больше используется по отношению к женским образам. В названиях бабочек выделяются односоставные и в основном двусоставные (сложные и составные) слова, образованные суффиксальным и аналитическим способами. В образовании инсектонимов наиболее продуктивными являются суффиксы -чы/-че, -ак/-ек/-к, -гаш. Между компонентами собственно сложных составных названий насекомых наиболее характерной является атрибутивная или изафетная связь. В словообразовании данной энтомологической группы лексики наблюдается лексикализация, конверсия с аффиксацией (конокчы, талбыҥдууш) и калькирование (качангаш ‘капустница’). Изученный материал может быть применен при составлении переводных, толковых, терминологических словарей алтайского языка, что определяет практическую ценность данной статьи.

Ключевые слова: алтайский язык, лексикология, словообразование, лексико-семантическая группа, мотивированность, внутренняя форма слова, инсектонимы, насекомые, зоонимы, бабочки, фауна Горного Алтая

Ишкильдина Линара Камиловна Дуфон [oa] в караидельском говоре северо-западного диалекта башкирского языка // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 2 (44). С. 21-34

Рассматриваются артикуляционно-акустические характеристики гласной типа [а] караидельского говора башкирского языка. Актуальность исследования вызвана тем, что до сегодняшнего дня фонетическая система башкирского языка описывалась в основном с опорой на наблюдения и слуховое восприятие исследователя. В связи с этим ставится задача определения характеристик фонем и их аллофонов по современным записям, сделанным в формате wav, с применением новых методик и компьютерных программ. Цель исследования – представить детальный анализ качества гласного типа [а] в односложных лексемах в анлаутной и медиальной позициях в караидельском говоре северо-западного диалекта башкирского языка. Новизна работы заключается в том, что впервые применяется экспериментально-акустический метод в описании гласной фонемы [а]. В работе использованы экспедиционные записи автора, сделанные в населенных пунктах Караидельского района Республики Башкортостан в 2022–2023 гг. Запись и расшифровка ведутся по специальной фонетической методике. Акустический анализ проводился с помощью компьютерной программы Speech Analyzer 3.0.1. Описание идет по методике, принятой в Лаборатории экспериментально-фонетических исследований им. В. М. Наделяева Института филологии СО РАН. В основной части представлен анализ гласного [a] в анлаутной (VC) и инлаутной (CVC) позициях в таких односложных лексемах, как ай ‘луна, месяц’, май ‘масло, жир’ и мал ‘скот’, в произношении четырех информантов. Ранее башкирскими исследователями вариант фонемы [а] в этих позициях в караидельском и других говорах северо-западного диалекта башкирского языка классифицировался как лабиализованный «а°» либо как «о» с элементом «а». По нашим экспериментально-фонетическим исследованиям, гласный «а» в начале слова и первых закрытых слогах был зафиксирован как сложный двухкомпонентный звук «oa», обозначаемый Н. С. Уртегешевым как дуфон, состоящий из двух элементов: первого ‒ гортанноокругленного типа «о», второго ‒ гортанно-неокругленного типа «а».

Ключевые слова: башкирский язык, караидельский говор, двухкомпонентный гласный звук, дуфон, аллофон

Сагайдачная Анна Олеговна Способы выражения понятия ʻидтиʼ в удэгейском языке: полисемия и направления метафорических переносов // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 45-53

Предлагаемая работа посвящена описанию способов выражения понятия «идти» в удэгейском языке. Проанализировав около 80 глаголов с семантикой хождения, делаем вывод, что данное понятие выражается в языке двумя основными средствами – с помощью словообразования и лексически. Словообразовательный суффикс -на-, имеющий значение ʻидти с какой-либо целью куда-либоʼ, присоединяется к глаголам разных лексико-семантических групп, переводя эти глаголы в лексико-семантическую группу «идти» (улэнэ- ʻидти копатьʼ, гуӈнэ- ʻидти сказатьʼ и др.). Важной чертой является и лексическое многообразие глаголов, обозначающих не только общие, но и более конкретные виды хождения (эмэ- ʻприходитьʼ, уǯаʻидти по следу зверяʼ, аӈанаги- ʻидти обратноʼ и др.). Кроме того, рассмотрены некоторые глаголы, переносное значение которых соотносится с понятием «идти» (њухана- ʻнырятьʼ, эдинэ- ʻдуть ветруʼ и др.). Данное исследование опирается на работы, посвященные родственным тунгусо-маньчжурским языкам, – маньчжурскому, нанайскому, эвенкийскому, орокскому и орочскому. Также привлечен материал как типологически сходных с удэгейским самодийских и тюркских языков – ненецкого, тувинского, хакасского, алтайского, так и типологически отличных от удэгейского славянских и германских языков – русского, английского.

Ключевые слова: удэгейский язык, понятие «идти», словообразовательный способ, лексическое многообразие, цель движения, переносное употребление глаголов, тунгусо-маньчжурские языки

Плетнёва Людмила Михайловна Материальные следы погребально-поминального обряда в насыпях курганов и на погребенной почве в южной группе курганов могильника Аникин Камень 1 // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 2 (44). С. 103-112

Курганный могильник Аникин Камень 1 расположен в Томском районе Томской области. Его раскопки провел А. Д. Гаман в 1994, 1996 гг. Могильник состоял из двух групп курганов: северной и южной. Анализируются материалы XI–XIII вв., полученные в результате археологических раскопок южной группы. Цель статьи заключается в рассмотрении объектов и находок в насыпях курганов и на погребенной почве, в том числе и специальных деревянных сооружений в рамках погребально-поминального ритуала южной группы курганов могильника Аникин Камень 1 и соотнесении их с материалами других культур развитого Средневековья Верхнего и Среднего Приобья. Наряду с предметами, найденными в насыпях курганов (кости животных, камни, керамика, вещи), в двух курганах были сожженные деревянные постройки. Такие объекты есть в памятниках сросткинской, басандайской, кыштовской культур Западной Сибири. В результате исследования можно сделать следующие выводы: находки в насыпях и на погребенной почве свидетельствуют об исполнении комплекса погребально-поминального обряда. В Средневековье они прослежены в раннем и развитом Средневековье на территории Верхнего и Среднего Приобья. В развитом Средневековье на этой территории появились специальные деревянные постройки как в курганах с погребением, так и специально сооруженных для них. Автор статьи согласен с мнением М. Ф. Косарева о том, что все действия, выполняемые во время похорон и поминок, связаны с языческим миропониманием о возрождении.

Ключевые слова: могильник Аникин Камень 1, погребение, погребально-поминальный обряд, деревян- ные культовые постройки

Прокопьева Александра Николаевна, Яковлева Капитолина Максимовна Погребальный обряд и представления о смерти современных якутов (по материалам Центральной Якутии) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 92-102

Статья посвящена малоисследованной теме – современным представлениям о смерти и погребально-поминальной обрядности якутов. Материал собирался в течение последних 10 лет на территории Центральной Якутии в ходе археологических и этнографических экспедиций. Основная цель работы – постановка проблемы изучения смерти в современной якутской культуре и введение в научный оборот полевого материала. Современные правила и традиции погребально-поминальной обрядности являются результатом напластования ранних языческих, христианских и поздних советских традиций, но проявляют большой консерватизм. Сохраняется страх смерти и мертвецов, особенно умерших «плохой» смертью. Условия смерти и элементы погребальной обрядности остаются неким обозначением «хорошей» жизни человека. На современном этапе традиционные показатели «хорошей» жизни дополняются карьерным успехом, общественным авторитетом и материальным достатком. Подтверждением этого служит «легкая» смерть, добротные надмогильные сооружения, количество гостей поминальной трапезы и др. Сохраняется стремление правильно выполнить весь цикл погребально-поминальной обрядности, обеспечив тем самым упокоение души умершего и безопасность живых близких. При этом выявлены локальные отличия внутри Центральной Якутии в подсчете срока от факта смерти до погребения, распоряжения личными вещами и в составе поминальной трапезы. Представленная интерпретация мытарства души ийэ-кут на пути к миру предков является отголоском сценария идеальной жизни скотовода – наличие семьи и потомства, разведение конного скота со всеми аспектами хозяйства от участия в скачках до кумысного праздника. Современный погребальный обряд якутов несет в себе информационный потенциал и может служить источником по изучению самоидентификации и разных аспектов культуры.

Ключевые слова: погребальный обряд, традиция, смерть, страх смерти, душа, сценарий жизни, скотоводство

Лейсио Лариса Кастрен – основоположник уральского языкознания // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 3 (41). С. 165-171

.

Бурнаков Венарий Алексеевич Образ «конь – человек» в традиционном мировоззрении хакасов (конец XIX – XX век) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 2 (44). С. 84-93

Традиционный уклад жизни и хозяйственная деятельность хакасов были связаны с коневодством, которому отводилось важное место. Повседневный быт хакаса-скотовода был неразрывно связан с лошадью, от которой практически зависела вся его жизнь, начиная от повседневных хозяйственных действий вплоть до приема пищи. Это повлияло на то, что в традиционном сознании народа сформировался целый комплекс представлений об этом домашнем животном как о наиболее близком к человеку существе. В мировоззрении хакасов конь воспринимается не только как непременный спутник и верный помощник человека, но и как равноправный партнер тандема «конь и человек». Целью данной статьи является характеристика образа «конь – человек» в традиционном мировоззрении хакасов. В качестве хронологических рамок исследования избран период конца XIX – XX вв., что определено возможностями анализируемых источников – фольклорно-этнографических материалов. Ключевым в данной работе является методологический принцип историзма. В результате проведенного исследования автор делает вывод о том, что в культуре хакасов одним из значимых был образ «конь – человек», имевший положительную коннотацию. Это, безусловно, свидетельствует о той важной роли, которую выполняла лошадь в материальной и духовной сферах жизни этого народа. В традиционном сознании хакасов образ этого животного чрезвычайно близок к человеку, он осмысливается не просто как верный друг и помощник своего хозяина, но и наделен повадками человека. Репрезентация концепта «конь – человек» более полное раскрытие получила в эпических произведениях, а также в народных пословицах, поговорках и загадках. В устном народном творчестве хакасов образы коня и человека образуют двуединое целое. В фольклоре посредством образной параллели манифестируются представления о скакуне и его хозяине. Проводится ассоциативно-символическое сравнивание поведения человека и лошади. Определяется, что образ этого животного предельно очеловечен и зачастую символически отождествлен именно с мужчиной.

Ключевые слова: хакасы, традиционная культура, мировоззрение, концепт «конь – человек», образ, символ, фольклор, соционормативные установки

Жамсаранова Раиса Гандыбаловна Загадки городищ – тарас(ов) исторического прошлого кочевых конфедераций Северной Азии // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 81-91

Исследуется вопрос о наличии глубинного, а потому неизученного уральского адстрата в историографии кочевой конфедерации эпохи определенного ареала – Восточного Забайкалья. Также освещены малоизученные вопросы, спектр которых обширен, связанные с результатами региональной археологии и региональной исторической ономастики. В связи с целями внесения ясности в вопросы культурогенеза и этногенеза бурят на примере осмысления смежных наук предприняты попытки разрешения ряда задач. Во-первых, описана этимология ойконимов, топооснова которых связана с дагурским языком. Названия поселений (ойконимы) иллюстрируют даурский исторический период истории Восточного Забайкалья. Во-вторых, предпринимается попытка связать неясные стороны региональных исследований на примере археологических культур с исторической ономастикой. Топонимы, обнаруживающие по своему возможному значению связь древнемонгольских племен с весьма отдаленным периодом, иллюстрируют наличие укрепленных городищ – тарас(ов). В-третьих, ставится задача первичного комплексного осмысления наличия адстратно-субстратных элементов определенной зоны как ареала диахронного урало-алтайского языкового союза в результате контактирования разноэтничных элементов. Стратиграфия топонимического субстрата и адстрата позволяет заявить о присутствии помимо обско-угорского субстрата и более глубинного адстрата, обнаруживающего связь с уралоязычными племенами Тартарии. Представлено комплексное описание результатов региональной (в том числе и прибайкальской) археологии и региональной ономастики, позволяющее определить научную ценность постановку вопроса об этноязыковом происхождении эпохи древнемонгольских племен – так называемых «белых татар». Неизвестные «белые татары», входившие в кочевые конфедерации, являются, возможно, теми загадочными насельниками Северной Азии, от которых осталась практика возведения укрепленных городищ-кар(ов) и тарас(ов), как и дворцовых комплексов Кондуйского дворца.

Ключевые слова: укрепленные городища – тарас(ы), Кондуйский дворец, дагурский язык, бурхотуйская, дарасунская археологические культуры, топонимы, Восточное Забайкалье, Тартария, белые татары

Дампилова Людмила Санжибоевна Специфика бытования этнических традиций в преданиях русских и бурят о баргутах // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 73-80

Представлен анализ структуры русских и бурятских преданий о баргутах, относящихся к микролокальной традиции (Баргузинский район Республики Бурятия). Актуальными представляются компаративные исследования преданий, созданных русскими переселенцами при освоении нового ландшафта в сравнении с преданиями коренных народов. Целью работы является определение специфики бытования локальной традиции бурят и русских в преданиях о баргутах, отражения в ней этнокультурных особенностей в условиях территориальных межэтнических контактов. Имагологический метод анализа позволит воссоздать процесс формирования образа чужого (баргута) в русской традиции в сравнении с бурятским видением этого образа, также востребованным является герменевтический метод интерпретации нарративов. Предания связаны с баргутами, одним из монгольских племен, ранее населявших этот край. Источниками исследований являются архивные записи русских преданий и полевые материалы автора работы. В преданиях со схожим сюжетом причиной исхода аборигенов края является единый мотив появления белой березы в хвойном лесу, маркируется оппозицией «свой – чужой» через цветовой код «белый – черный», фитокод «березовый – хвойный». В ходе исследования установлены структурные особенности построения преданий о баргутах в разной этнической традиции. Выявлена вариативная трансформация инварианта мотива исхода баргутов в русской традиции, связанной с преданиями о чуди: уходят, сами себя погребают, самозакапываются в ямах, бросаются со скал, топятся в реках. Структурообразующим в построении русских преданий является мотив самоубийства чуждого, враждебного народа. В бурятских преданиях устойчивый мотив ухода, а не мифологического самоубийства связан с историческими событиями исхода баргутов, близкого родственного племени, их современников. Важнейшим выводом является установление феномена фольклорного локального наррратива, манифестирующего содержание этнической и/или исторической памяти, трансформацию и адаптацию к инокультурному стереотипу. В условиях культурного пограничья «чужое», приобретая неоднозначное значение, почти превращается в «свое».

Ключевые слова: русские, буряты, этнокультура, пограничье, локальные традиции, инвариант мотива, варианты мотива, чудь, исход

Чудова Татьяна Ивановна Организация праздничного застолья в коми деревне в 1917–1960-е гг. // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 103-112

Рассматривается трансформация праздничного застолья в коми деревне в 1917–1960-е гг. и определяется этнокультурная специфика состава праздничных блюд. Актуальность темы объясняется необходимостью изучения застолья для сохранения самобытности в многонациональном мире. Источниками для исследования послужили воспоминания жителей Республики Коми, фотографии праздничных застолий того периода. Формирование новой праздничной культуры было связано с идеологической перестройкой общества и государства. Новые праздники делились на три типа: связанные с наиболее значимыми событиями советской истории (Октябрьская революция); сакрализующие социальную структуру (День учителя); «воплощающие какую-либо идеологему» (День международной солидарности трудящихся). Знания о ранее существовавшей программе проведения праздников церковного календаря сохранялись как, впрочем, и некоторые пищевые атрибуты (кулич, пасха) календарной обрядности. Организацию новых праздников советского времени по разработанной схеме осуществляли местная администрация и комсомольские активисты, а участие в праздничных мероприятиях было обязательным для всех. Однако продовольственный кризис, отмечаемый с началом революционных событий до конца 1950-х гг., не позволял организовывать массовое праздничное угощение. Характерные общественные гуляния сельской общины с обильным угощением прошлого в 1920-х гг. заменяются скромными чаепитиями с подачей традиционной выпечки, праздничный настрой которых создавался музыкальным сопровождением. Ранее существовавшая практика организации общественного застолья по случаю завершения сельскохозяйственных работ продолжала существовать. Некоторое улучшение продовольственного обеспечения в 1950-х гг. позволяло организовывать домашние застолья для круга людей, объединенных родственными или профессиональными интересами. При этом интегрирующий характер праздничного застолья сохранялся. Блюда праздничного стола готовились из продуктов собственного производства, покупными были только мука и крупа, чай, пряники, сушки, конфеты и алкогольные напитки. Покупные сладости и алкоголь однозначно рассматривались как атрибуты праздничного стола. Этнокультурная особенность праздничного меню проявлялась в практике подачи традиционной выпечки, блюд из дичи и рыбы, грибов и ягод.

Ключевые слова: праздничная культура, советский период, застолье, коми деревня, пища

Сирина Анна Анатольевна People on the Move: The Use of Space by Northern Baikal Evenkis in the Context of Socio-Economic Changes / V. N. Davydov St. Petersburg: MAE RAS, 2022. 316 p. // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 2 (44). С. 138-142

Монография В. Н. Давыдова посвящена исследованию мобильности северобайкальских эвенков – охотников, оленеводов, рыболовов и их вовлеченности в жизнь в мире через постройки и материальные объекты, которые они создают и используют в контексте проектов развития и инноваций. В основе книги лежат полевые материалы автора, собранные в Северобайкальском районе Республики Бурятия, в «национальной» деревне Холодная. Особенностью рецензируемой книги является важный методологический сдвиг – центральным в книге является концепт движения, практики эвенкийской мобильности в различных исторических и социально-экономических условиях. Автор отказался от жесткой дихотомии между оседлым и мобильным населением и, соответственно, между деревней и тайгой, эвенками и другими деревенскими жителями, которые сходным образом используют пространство. В качестве теоретических подходов В. Н. Давыдов использует концепцию «жизненных проектов» («life projects») местного населения vs. проектов развития А. Эскобара, а также феноменологический подход Т. Инголда. Эвенки на протяжении столетий вовлечены в жизнь российского государства и различные проекты развития, к которым они адаптируются, продолжая свои жизнеобеспечивающие практики, организуя траектории и способы перемещений. Автор выделил кратковременные и долговременные передвижения, изучил их особенности, а также характерные для них постройки. Эвенкийская деревня впервые показана как пространство интенсивных внутренних перемещений. В книге рассмотрен «оппортунистический» образ жизни некоторых ее жителей. В. Н. Давыдов подчеркивает, что местные жители используют новые объекты инфраструктуры в целях периодических перемещений по ландшафту, а также освоили различные инновации, предлагаемые современным обществом. При этом они сохранили эвенкийский этос взаимопомощи, креативности, социальности.

Ключевые слова: северобайкальские эвенки, д. Холодная, социально-экономические изменения, использование пространства, мобильность, ресурсы

Барсуков Евгений Владимирович, Идимешев Асап Алексеевич Перспективы археологических исследований правобережных притоков реки Кети (на примере реки Орловки) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 4 (42). С. 84-94

Археологические работы А. П. Дульзона в бассейне р. Кети в 1952 г. не утратили своей научной актуальности до настоящего времени. Он наметил вектор историко-культурных исследований Прикетья на многие десятилетия вперед. На сегодняшний день р. Кеть в археологическом отношении изучена неравномерно. Ее правобережные притоки, характеризующиеся значительной протяженностью, по причине труднодоступности остаются белым пятном на археологической карте Томской области. В 2020 г. археологами была организована разведочная экспедиция на р. Орловку, являющуюся одним из крупнейших правых притоков р. Кети. Этот водоток хорошо известен русским с XVII в., упоминается путешественниками и исследователями, фиксируется на ранних картографических материалах. В 1930-х гг. в ее бассейне был организован кочевой сельский совет эвенков, продолжавших вести кочевое хозяйство до 1980-х гг. Основной задачей разведки 2020 г. являлась проверка сведений местного населения о наличии в среднем и верхнем течении р. Орловки археологических памятников. По результатам работ было выявлено два крупных поселенческих комплекса. Один располагался на берегах р. Туры, другой – на приустьевом участке р. Вторая Речка. В состав последнего комплекса входит городище с круговой системой обороны. Вопрос датировки этих памятников окончательно не решен. Случайные находки с поселения на р. Вторая Речка указывают на то, что одним из периодов его функционирования явилось позднее Средневековье, а возможно, и Новое время. По сведениям письменных источников, этот фрагмент Прикетья в XVII–XIX вв. был освоен населением остяцкой Питкиной волости. Вероятнее всего, с этой группой населения связано функционирование поселенческого комплекса в данный период. Результаты разведки 2020 г. указывают на археологическую перспективность правобережья р. Кети и необходимость организации здесь целенаправленных натурных исследований.

Ключевые слова: Прикетье, Кетский уезд, Питкина волость, р. Кеть, р. Орловка, археология, этнография, эвенки, селище, городище

Файзуллина Гузель Чахваровна, Ермакова Елена Николаевна Детская смертность и ее причины в среде тобольских бухарцев середины XIX века (по материалам метрических книг Комаровской мечети) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 2 (44). С. 124-137

Представлены результаты младенческой и детской смертности середины XIX в. и ее причины среди переселенцев из Средней Азии. Несмотря на то, что это были представители разных национальностей (таджики, узбеки, уйгуры, каракалпаки, казахи и др.), в Сибири их объединяли в этносоциальную группу и называли бухарцами/бухаринами, сартами. Бухарцы в основном проживали совместно с ясачными и служилыми татарами, собственно бухарских поселений в Тобольском округе два – юрты Комаровские (Комарау) и Миримовские (Коллар). Материал исследования – Комаровские мечетные книги Тобольской губернии XIX – начала XX в., написанные на старотатарском языке арабской графикой. До настоящего времени не было исследований, посвященных проблемам смертности в среде сибирских татар XIX в., этим обусловлена новизна работы. Настоящие данные свидетельствуют о том, что за анализируемый период (1835–1852, 1854–1862 гг.) смертность составила 94 % по отношению к рожденным, из них детей – 55 %. Представлена количественная составляющая смертей по возрастам: новорожденные (от рождения до одного месяца) – 8 %, от одного месяца до одного года – 26 %, от 1 года до 5 лет – 49 %, от 6 лет до 16 – 17 %. Наиболее частыми причинами летального исхода являлись заболевания, связанные с органами дыхания (удушье, астма, чахотка, кашель), на втором месте по количеству причин смерти – инфекционные заболевания (оспа, корь, краснуха, желтуха, лихорадка, проказа). В 29 случаях указана причина «от детской болезни», возраст умерших от двух дней до 15 лет, но в основном (90 %) – младенцы до года. Самый неблагополучный год по количеству смертей – 1842 (родилось 12 детей, умерло 22, самым «опасным» оказался возраст детей от 1 года до 5 лет – 12 смертей (55 %). Высокая детская смертность (особенно в младенческом возрасте) была характерна для России в целом. Анализ причин младенческой и детской смертности в Западной Сибири середины XIX в. позволяет определить хронологические рамки периодов вспышек болезней и эпидемий, выявить типичные для региона заболевания, соотнести трактовки названий болезней (квалификация причины смерти имамом, вариативные записи, диалектное наименование и произношение и др.).

Ключевые слова: Тобольская губерния, Комаровская мечеть, мусульманские метрические книги, мечетные книги, демографические процессы, причина смерти

Ягафова Екатерина Андреевна, Петров Игорь Георгиевич Гостевание в современной празднично-обрядовой культуре чувашей // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 123-135

Рассматривается традиция гостевания ретпе çӳрени / эртеле кайни в современных праздниках и обрядах чувашей на примере сельских сообществ – традиционной среды формирования и бытования их этнической культуры. Цель исследования – выявление форм гостевания и определение их роли в системе социальных связей этнической группы. Дается характеристика традиционных элементов и новаций в культуре гостевания, описаны основные признаки трансформации данного обычая, выявлены причины изменений под влиянием социально-экономических факторов в XX – первых десятилетиях XXI в. Гостевание рассматривается как социально обусловленное явление, отражающее в своей динамике процессы трансформации сообщества. Исследование основано на полевых материалах авторов, собранных в 1998–2003, 2020–2022 гг. в Республиках Башкортостан и Татарстан, Самарской области и Чувашской Республике. Анализ традиции гостевания показал, что они были вписаны в календарные праздники и обряды чувашей, определяли их структуру, пространственно-временные, акциональные характеристики, а в масштабах сельской общины выступали одним из действенных способов социального взаимодействия в рамках патронимических групп. В современной культуре гостевание и связанные с ним ритуальные действия продолжают бытовать в целостных формах или в виде отдельных элементов в календарной обрядности чувашей, составляя актуальную часть религиозно-обрядовых практик в отдельных сельских локусах. Сохраняются элементы гостевого этикета, цифровой код обрядности, отношение к гостям в контексте ритуала, приготовление традиционных блюд и др. Существующие практики гостевания свидетельствует о востребованности данной формы социального взаимодействия для поддержания и укрепления внутрисельских связей и родственных отношений. Трансформация обычая проявляется чаще в замещении традиционных форм новациями, которые носят внеэтнический характер, изменении состава участников, форм гостевания, его атрибутов, сокращении ритуала во времени. Изменения вызваны ослаблением (частичной утратой) родственных и соседских связей в сельских сообществах, уменьшением значимости народных праздников и обрядов в общественной жизни, появлением современных средств коммуникации.

Ключевые слова: гостевание, гостеприимство, праздники, обряды, чуваши

Сенько Елена Викторовна Векторы словарной динамики русского и осетинского языков // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 3 (45). С. 54-62

Объектом внимания настоящей статьи являются лексические трансформации как своеобразные маркеры динамики современных языковых систем. В условиях стирания национальных отличий научное внимание тем не менее обращается к процессу регионализации, актуальность которого обеспечивается его важной ролью в межкультурной коммуникации: выступая в роли механизма формирования национальной идентичности, регионализация представляет собой своеобразную реакцию на негативные вызовы глобализации. Цель статьи – рассмотреть различные проявления процесса словарного обновления, сопоставив в указанном плане современные русский и осетинский вокабуляры. Материалом исследования послужили данные русских толковых словарей и переводных осетинско-русских; кроме того, несомненно, актуальны и сведения лингвистического опроса определенной группы населения. Представлены наблюдения над следующими векторами названной динамики: неологизация и интернационализация словарного состава, демократизация и либерализация словаря; возвращение в активное словоупотребление устаревших лексем и характерные сдвиги в структуре понятийного содержания, мотивированные актуализацией денотатов. На материале соответствующих наблюдений констатируется специфика словарных изменений в русской и осетинской лексической системе. Утверждается, что в рамках процессов неологизации и интернационализации характер динамики в названных языках в целом идентичен, хотя инновации в осетинском вокабуляре чаще носят двуплановый (формально-семантический) характер и «в своем появлении обусловлены ресурсами как русского, так и в меньшей степени самого осетинского языка…» [1, с. 730]. Функциональные же сдвиги проявляются в русле двух разнонаправленных векторов: с одной стороны, влиянием глобализации, с другой – процессом регионализации, который обеспечивает своего рода консервацию этнической самобытности. При этом если русский языковой вкус весьма снисходителен к интенсивно протекающей либерализации и даже криминализации современного лексического запаса, то современный осетинский язык, напротив, демонстрирует традиционные нормы речевой деятельности: исторически сложившийся жизненный уклад, во многом актуальный для современных носителей осетинского языка, в значительной степени мотивирует поведенческие шаблоны, в том числе шаблоны языкового вкуса.

Ключевые слова: динамика языка, языковой процесс, неолексемы, неологизация, демократизация языка, либерализация языка, актуализация лексем

Полякова Наталья Владимировна Современные научные исследования томской лингвистической школы А. П. Дульзона: результаты и перспективы // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 4 (42). С. 149-158

В статье рассматриваются направления научных исследований томской лингвистической школы А. П. Дульзона за период с 2017 по 2023 г., описываются результаты научной, наставнической и просветительской деятельности, направленной на исследование языков миноритарных автохтонных этносов Сибири, очерчиваются перспективы дальнейших научных изысканий. За данный период было подготовлено и защищено три диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук, опубликовано три сборника аннотированных фольклорных и бытовых текстов обско-енисейского языкового ареала, включающих материал по селькупскому, кетскому, чулымско-тюркскому, телеутскому, хантыйскому и чулымско-тюркскому языкам, четыре монографии по селькупскому и чулымско-тюркскому языкам, реализовано четыре исследовательских проекта. В настоящее время продолжаются исследования по хантыйскому, селькупскому, чулымско-тюркскому, кетскому и телеутскому языкам с применением современных достижений лингвистики, фольклористики и других смежных наук.

Ключевые слова: лингвистическая школа А. П. Дульзона, исследования исчезающих языков, индигенные этносы, селькупский язык, хантыйский язык, кетский язык, чулымско-тюркский язык, телеутский язык

Ким-Малони Александра Аркадьевна, Крюкова Елена Александровна Конференция «Дульзоновские чтения»: история и современность // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2023. Вып. 4 (42). С. 159-162

.

Ключевые слова: .

Биткеева Айса Николаевна Этнокультурное и языковое развитие миноритарной этнической группы в генетически родственной среде (материалы полевого исследования ойратов Монголии 2024 года) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 9-22

В статье рассматривается этнокультурная и языковая специфика развития миноритарной этнической группы в генетически родственной среде на примере ойратов Монголии, компактно проживающих на данной территории несколько столетий. Ойраты Монголии включают в свой состав следующие родо-племенные группы: дербеты, торгуты, захчины, мингаты, баиты, урянхайцы, элюты, хотогойты, хошуты, хойты и хотоны. Ойратский язык относится к западной ветви монгольских языков алтайской языковой семьи. Ойратское письмо «Тодо бичг» (Ясное письмо) было разработано в 1648 году ойратским просветителем Зая Пандитой. Цель статьи – проанализировать динамику развития ойратских идиомов в Монголии в условиях генетически родственной среды, определить их языковую витальность. Языковой ситуации в Монголии характерно софункционирование родственных языков относящихся к монгольской языковой семье. Языковые контакты близкородственных идиомов часто ведут к ассимиляции языка меньшего языкового сообщества, которое, как правило, становится диалектом языка доминирующего языкового сообщества. Быстрый темп ассимиляции может происходить по ряду причин. Во-первых, определяющим является психологический фактор, у носителей ассимилирующегося языка, как правило, отсутствуют психологические барьеры, находясь в культурной и языковой родственной среде, они не испытывают морального и психологического давления со стороны доминирующей группы, языковой сдвиг происходит почти незаметно. Во-вторых, по причине близости контактирующих идиомов, языки меньшинств, как правило, сокращают сферы функционирования, уступая место доминирующему языку, становятся менее престижными и социально востребованными. Данные языковые процессы четко прослеживаются в функциональном и структурном развитии языка ойратов Монголии. В статье в основе анализа языкового сдвига ойратов Монголии материалы полевого социолингвистического исследования, проведенного в 2024 г. среди ойратов Монголии.

Ключевые слова: монгольские языки, ойраты, языковые контакты, родственная языковая среда, языковой сдвиг, витальность языка

Хилханова Эржен Владимировна, Дырхеева Галина Александровна Язык и этническая идентичность в зеркале переписей населения и региональных обследований: на примере бурятского языка // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 112-126

Основная идея и цель данной статьи – проверка гипотезы о том, что результаты Всероссийской переписи населения 2020 г. в сравнении с переписью 2010 г. показали статистически значимое увеличение коэффициента эмотивности, т. е. количества людей, назвавших этнический язык родным, но не владеющих им. Бурятский был назван в числе языков, показавших, наоборот, низкий коэффициент эмотивности, что может свидетельствовать о понижении его символической ценности между 2010 и 2020 гг. Для проверки гипотезы в отношении бурятского языка авторами статьи было предпринято сопоставление данных большой статистики (переписей населения) с малой статистикой – материалами региональных исследований по Республике Бурятии. Сопоставление выявило ряд различий между ними. Если перепись 2020 г. показала рост числа владеющих бурятским языком, использующих его в повседневной жизни и считающих его родным, то региональное обследование 2020 г., наоборот, свидетельствует о резком падении показателей родного языка наряду с не менее резким ростом количества людей с двойной этноязыковой идентичностью. Разница, по мнению авторов, может быть отнесена на счет отсутствия в итоговых данных ВПН-2020 сведений о двух и более родных языках, хотя именно эти сведения наряду с большим количеством «нацотказников» и новыми гибридными этнонимами являются показателями новых трендов. Анализ региональной статистики также показал сходство сегодняшней языковой компетенции бурят с той, которая была на исходе советского периода, а также механизм языкового сдвига, заключающийся в перераспределении языковых компетенций внутри самого понятия владения языком: постепенный рост пассивных навыков, уменьшение активных и варьирование навыков грамотности в зависимости от вектора языковой политики в образовании. Авторы делают вывод о подтверждении гипотезы об отсутствии повышения коэффициента эмотивности у бурятского языка; наоборот, за постсоветский период связка «язык – этничность» постепенно разрывается в обыденном сознании, отражая в данном случае самооценку бурятами их реальной языковой компетенции в этническом языке.

Ключевые слова: язык, этническая идентичность, символическая ценность языка, коэффициент эмотивности, родной язык, бурятский язык, языковая компетенция (владение языком), перепись населения, региональная статистика

Ковылин Сергей Васильевич Распределении финальных гоморганных согласных -m / -p, -n / t, -ŋ / -k в диалектах селькупского языка // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 68-78

В работе обсуждается распределение носовых и смычных согласных -m/-p, -n/-t, ŋ/-k в ауслаутных независимых и фонетически обусловленных позициях в южных, центральных и северных диалектах селькупского языка. В качестве переходной зоны между южной и центральной территориями дополнительно выделяется иванкинский говор среднеобского диалекта. Исследование проводится с применением корпусных данных на базе письменных источников. В фонетически независимых позициях – при изолированном использовании словоформ и перед паузами (перед точками и запятыми) – распределение гоморганных носовых и смычных согласных в ауслауте представляется как диалектная черта: южные -m, -n, -ŋ; центральные -p, -t, -k; северные -m/-p (~ Ø), -n/-t (~ Ø), -ŋ/-k (~ Ø); переходная зона -m/-p, -n/-t, -ŋ/-k (в зависимости от идиолекта спикера). В фонетически обусловленных позициях – при слитном произношении, не подразумевающем паузы в речи, – действует следующее распределение согласных: центральные: -p, -t, -k + шумный согласный ~ -m, -n, -ŋ + сонорный согласный/-m, -n, -ŋ + гласный; северные (на базе тазовского диалекта): -m, -n, -ŋ + гласный, -m, -n, -ŋ (~ Ø) + носовой согласный, -p, -t, -k (~ Ø) + шумный согласный, -m/-p (~ Ø), -n/-t (~ Ø), -ŋ/-k (~ Ø) + неносовой сонорный согласный. В южных диалектах правила фонетического окружения не работают, всегда используются согласные -m, -n, -ŋ. В переходном иванкинском говоре среднеобского диалекта распределение в контекстных позициях работает не всегда, что обусловлено южными диалектными чертами отдельных носителей. Рассматриваемые комбинаторные явления в селькупских диалектах скорее представляют собой общую тенденцию, а не четкое правило.

Ключевые слова: гоморганные согласные, ауслаут, комбинаторные явления, корпусные данные, селькупский язык

Ишмухаметова Анита Шаукатовна Функционирование билингвизма в Республике Башкортостан // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 58-67

Билингвизм в Республике Башкортостан играет значительную роль в сохранении культурного многообразия и национальной идентичности региона. Он позволяет людям общаться и участвовать в различных сферах жизни, сохраняя при этом свое языковое и культурное наследие. В статье предметом исследования выступают билингвизм, полилингвизм в Республике Башкортостан. Рассматриваются масштабы распространения национально-русского двуязычия. В республике наиболее сильно развито башкирско-русское, татарско-русское двуязычие. При проведении исследования применялись методы количественного анализа сведений, полученных из различных источников. При составлении таблиц использовались статистические обработки цифровых данных. Цель работы – на основе данных переписей населения рассмотреть особенности функционирования двуязычия и многоязычия в Республике Башкортостан, определить их основные типы. Автор также обращает внимание на полилингвальное образование, которое существует в современном обществе. В образовательных учреждениях Республики Башкортостан организовано изучение 14 родных языков. В статье также отмечено, что субординативный билингвизм и полилингвизм сопровождаются интерферентными ошибками, исследование которых поможет разработать эффективные методы обучения русскому языку как второму языку для носителей национального языка и избежать повторения этих ошибок в будущем. По итогам Всероссийской переписи населения выявлено, что в республике функционируют около 150 языков. Языками межнационального общения являются русский, башкирский и татарский. Население Республики Башкортостан составляет 4 091 423 человека, среди которых башкиры – 1 268 806, русские – 1 509 246, татары – 974 533, марийцы – 84 988, чуваши – 79 950, украинцы – 14 876, мордва – 10 970, удмурты – 17 149, белорусы – 3 753, другие национальности – 61 096. Следует отметить, что русским языком владеют 98,5% населения, башкирским – 23%, татарским – 20,1%, английским – 3,2%, марийским – 1,5%, чувашским – 1,3% населения Республики Башкортостан. Несмотря на все условия, созданные для сохранения национальных языков своих народов, в республике наблюдается снижение уровня владения родными языками, кроме русского.

Ключевые слова: башкирский язык, родной язык, русский язык, билингвизм, полилингвизм, двуязычие, многоязычие, типы билингвизма, перепись

Добрынина Альбина Альбертовна, Шиндрова Ксения Вячеславовна, Григорьева Алена Сергеевна, Шестера Елена Александровна Интонация диалога на кумандинском языке (результаты полевых исследований) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 47-57

Интонация тюркских языков до сих пор остается практически неизученной. В современном обществе на фоне процессов глобализации и нивелировки национальных особенностей этносов чрезвычайно остро встает проблема фиксации, изучения и сохранения культурных особенностей миноритарных народов. В статье впервые рассматривается интонация кумандинской диалогической речи. Язык кумандинцев относится к восточно-уйгурской ветви тюркских языков алтайской языковой семьи, не имеет устоявшейся письменной традиции и функционирует только в устной форме, что ускоряет его исчезновение. Актуальность исследования обусловлена возросшим интересом к проблемам языковой коммуникации, документации и анализа данных исчезающих языков Сибири. Анализ проводится на основе полевых записей с применением компьютерной программы Praat. По результатам анализа экспериментальных данных, вопросительные высказывания кумандинской диалогической речи, являющиеся первой репликой в структуре диалога, характеризуются более высоким уровнем окончания мелодической кривой, чем в ответных утвердительных высказываниях. Ответ в кумандинском языке, имеющий относительную взаимосвязь с предшествующим вопросительным компонентом, является и структурно-коммуникативно, и интонационно завершающим компонентом всего диалогического единства. В неполных высказываниях интонация более четкая и яркая. Частотный уровень в проанализированных вопросительных высказываниях от 106 до 257 Гц. Одним из явлений, претендующих на статус языковой универсалии в области изучения интонации, считают повышение частоты основного тона, или инклинацию, которую в большинстве языков используют для противопоставления вопросительной и утвердительной интонации. Интонация функционирует в тесном взаимодействии с синтаксическими и лексико-грамматическими средствами языка: чем больше наполненность диалогического высказывания, тем слабее проявляется интонационная контрастность, тогда как в неполных высказываниях наблюдается более яркая, четкая интонация. Перспективу дальнейшего исследования составит детализация выявленных тенденций за счет расширения корпуса исследования и описание общей модели интонационного оформления специальных вопросов в результате сопоставления интонационных контуров высказываний с разными вопросительными словами.

Ключевые слова: интонация, диалогическая речь, миноритарные народы, язык кумандинцев, Praat

Сагалаев Константин Андреевич Визуальная фольклористика: от видеофиксации к комплексному исследованию // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 143-152

Статья посвящена методологическим проблемам визуальной фольклористики. Обосновывается необходимость ее выделения в субдисциплину визуальной антропологии и классической фольклористики. По мнению автора, именно язык кино является той семиотической системой, которая способна максимально полно, адекватно и точно зафиксировать такое сложное культурное явление, как фольклорное произведение. Подчеркивается важность невербальных и внемузыкальных аспектов исполнения, теряющихся при аудио- либо текстовой записи. Статья основана на полевых материалах автора, полученных в ходе фольклорно-этнографических экспедиций в различные районы Сибири. Приводятся примеры видеофиксаций таких сложных обрядов, как медвежий праздник и почитание семейных духов-покровителей у хантов, шаманское посвящение у бурят и календарный праздник алтайцев Јажыл бӱр (‘Зеленая листва’). Даются практические рекомендации по выбору той или иной методики съемки в различных ситуациях, обосновывается актуальность съемки обрядов с использованием двух камер и методики сплошной съемки. Отдельно рассматривается проблема последующей обработки отснятого материала – различных вариантов монтажа в зависимости от задач и предполагаемой аудитории и анализа имеющихся видеоматериалов с позиций различных научных дисциплин (этнографии, лингвистики, фольклористики, музыковедения, хореографии). Автор считает, что совместный с информантами просмотр видеоматериалов по фольклору может послужить катализатором творческой активности исполнителей и может с этой целью использоваться в полевых исследованиях. В качестве готового результата работы визуального фольклориста может выступать как фольклорный фильм, так и мультимедийный диск, и база данных в интернете, и иллюстрации к статьям и научным докладам, и учебный материал для школьников и студентов. Отдельной проблемой является вопрос авторских прав на видеоматериал, который должен решаться как минимум устной договоренностью с информантом с соблюдением всех его пожеланий по поводу конфиденциальной информации. Автор делает вывод, что именно комплексная цифровая видео- и аудиозапись способна обеспечить необходимый уровень полноты и адекватности фиксации такого многомерного явления, как фольклор, и что визуальная фольклористика уже накопила свои собственные задачи и методологию их решения, перейдя с уровня собственно записи исполнения фольклорного произведения на уровень его комплексного междисциплинарного исследования.

Ключевые слова: визуальная антропология, визуальная фольклористика, обрядовый фольклор, видеофиксация, методология, видеомонтаж, аутентичность

Напольских Владимир Владимирович Праенисейский «мамонт» и окуневская иконография // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 127-142

В статье рассматриваются представления народов Сибири о мамонте, среди которых выделяется образ мамонта-рогатой рыбы, известный кетам, селькупам, обских уграм и эвенкам. Надежно реконструируется праенисейкое *čer ‘мамонт-рыба’, заимствованное из енисейских языков в языки тюрков юга Сибири и в эвенкийский, и его более глубокая этимология на прасино-кавказском уровне в связи с названиями червя, ящерицы, улитки и др. Кроме того, в мифологии отдаленно родственных енисейцам по языку народов сино-кавказского круга (китайцы, бурушаски и их соседи и др.) присутствует мифологема о превращении животного класса рыбы-ящерицы-змеи в драконоподобное существо. На основании этих данных реконструируется возникновение образа мамонта-рыбы в среде носителей енисейского праязыка после их проникновения в Сибирь на базе более древних сино-кавказских мифологических представлений. В иконографии окуневской культуры обнаруживаются изображения ихтиоморфов, которые структурно, композиционно и в деталях сходны с изображениями мамонта-рыбы у народов Сибири и представляют собой параллели к указанной мифологеме и эволюции образа мамонта-рыбы в духовной культуре носителей праенисейского языка. Кроме того, общая композиция окуневских стел обнаруживает разительное структурное сходство с композицией кетской сакральной иконографии, в том числе с образами ящерицы, надгробными сооружениями и шаманской символикой. Указанные параллели не имеют аналогов в культуре других народов Сибири и должны объясняться в контексте эволюции праенисейской и доенисейской мифологии. Имеются некоторые иконографические параллели в кетской традиции и в искусстве других близких к окуневской культур Сибири (прежде всего самусьской). В связи с этим есть основания предполагать, что в генезисе окуневской культуры принимали участие носители раннего енисейского праязыка. Последний тезис находит подтверждение в данных физической антропологии и генетики.

Ключевые слова: этническая история, этимология, сравнительно-историческое языкознание, мифология, иконография, енисейские языки, сино-кавказские языки, кеты, народы Сибири, окуневская культура, мамонт

Бухарова Гульнур Харуновна Образ змеи в башкирской топонимии // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 23-30

«Змеиные» географические названия получили довольно широкое распространение в башкирской топонимии. В статье предпринята попытка раскрытия мотивов номинации таких онимов и объяснения их происхождения. Наличие «змеиных» названий в башкирской топонимии связано прежде всего с местом обитания змей, где отмечается их обилие. В названиях рек, связанных с образом змеи, мотивом для номинации послужила также образная ассоциация, связанная со скольжением, ползанием змеи: река, ее течение в народном видении ассоциируется с ползущей змеей. Присутствие в топонимии образа змеи имеет связь также с древними верованиями башкир, с их мифологией, где змея занимает важное место. Как показывают материалы анализа, в мифологии башкир образ змеи связывается с женским началом, жизнью, плодородием и водой, рекой, озером, поэтому «змеиные» имена носят в основном водные объекты. В народном сознании эти объекты имеют мелиоративную или пейоративную оценку. Поэтому в башкирской топонимии можно выделить священные места и, соответственно, плохие места. Как видно из мифологии башкир, змея как тотемное животное служит ориентиром в бесконечном пространстве, она способна найти источник питьевой воды. Змея как тотем является этническим названием башкирского рода йылан, поэтому «змеиные» названия закрепились в башкирской этногидронимии и они относятся к священным местам. В башкирской мифологии образ змеи связывается не только с жизнью, но и со смертью, а водные объекты, названные его именем, относятся к плохим местам. Пейоративные названия в башкирской гидронимии связаны с образами иранской мифологии как Аждаһа, Ажи, Ажай ‘дракон, ‘чудовище’. В народных верованиях эти образы обитают в озерах, болоте, вода которых непригодна для питья. Следовательно, эти объекты относятся к дурным местам в башкирской топонимии.

Ключевые слова: топонимика, башкирская топонимия, образ змеи, мелиоративные топонимы, пейоративные топонимы

Винклер Мария-Эмилия Александровна Система аппроксимативных маркеров в якутском языке // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 31-46

В исследовании на материале якутского языка рассматриваются единицы, маркирующие приблизительность в конструкциях с числительными. В статье описана система таких показателей. Во-первых, проанализированы доступные данные из литературы, представлен инвентарь показателей. В частности, в ходе исследования был обнаружен маркер игин, данные о котором отсутствуют в известных нам описаниях. Дескриптивные данные об остальных стратегиях, упомянутых в литературе, были существенно уточнены по сравнению с доступными описаниями. Изучен поверхностный морфосинтаксис таких конструкций (линейная позиция аппроксимативного маркера в количественной конструкции (КК), в частности способность находиться между элементами сложного квантификатора). Выделено несколько стратегий, которым следуют показатели приблизительности в отношении доступной им позиции в КК. Во-вторых, рассмотрены контексты с другими разрядами числительных: аппроксимативные показатели в якутском языке несовместимы с порядковыми числительными, за исключением маркера игин. Обнаружены морфосинтаксические свойства показателя хас, отличающие его от других аппроксимативных маркеров. В-третьих, мы рассмотрели полифункциональность изучаемых показателей. Было показано, что маркеры курдук, саҕа и кэриҥэ являются эквативами – маркерами стандарта сравнения. В этой функции саҕа и кэриҥэ ограничены количественными контекстами, тогда как дистрибуция курдук гораздо шире. Показано, что в сочетании с нефинитными глагольными формами курдук приобретает модальное значение. Данные о сочетаемости изучаемых показателей как внутри количественных конструкций, так и вне их проанализированы с точки зрения скалярности в терминах прагматических ореолов и шкал. Было показано, какие типы шкал доступны различным показателям приблизительности в якутском языке.

Ключевые слова: якутский язык, количественные конструкции, сравнительные конструкции, числительные, приблизительность, эквативы, шкалы

Селютина Ираида Яковлевна Корреляция вокальных и консонантных компонентов словоформы в тюркских и монгольских языках // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 100-111

Рассматриваются алгоритмы корреляции вокальных и консонантных компонентов звуковой цепи мягкорядной словоформы на материале тюркских языков Южной Сибири и монгольских языков России и Монголии. По результатам аудитивного и инструментального анализа в тюркских и монгольских языках выявлены четыре модели реализации категории мягкости, выбор которых обусловлен наличием в консонантной системе либо класса фонем среднеязычного и средне-межуточноязычного артикуляторных рядов (1-я и 2-я корреляционные модели, реализуются во всех рассматриваемых тюркских языках, кроме хакасского, и в монгольском – калмыцком), либо класса палатализованных единиц различного фонематического статуса (3-я и 4-я модели, применяются в хакасском, хори-бурятском, халха-монгольском языках). 1-я модель, по которой среднеязычные и средне-межуточноязычные согласные могут сочетаться только с гласными переднего ряда, характеризуется акустическим эффектом сильной или умеренной мягкости консонанта. 2-я модель материализуется с акустическим эффектом слабой или сверхслабой палатализации: переднеязычные, межуточноязычные и заднеязычные согласные требуют после себя гласных центрального, центральнозаднего или смешанного рядов. 3-я модель реализуется в мягкорядных словоформах с гласными переднего артикуляционного ряда, оказывающими регрессивное ассимилирующее воздействие на предшествующий согласный и вызывающими его сильную или умеренную палатализацию. 4-я модель применяется в словоформах с непереднерядными гласными мягкого сингармонического ряда (центрально-, центральнозадне- и смешаннорядными), генерирующими лишь слабую палатализацию препозитивного согласного. Очевидное материальное и структурное сходство фонико-фонологических систем, единая типология принципов формирования фонетического облика словоформы в южносибирских тюркских и монгольских языках сложились в процессе длительных контактов этносов и их языков в различных ареалах их распространения и в различные периоды исторического развития.

Ключевые слова: южносибирские тюркские языки, монгольские языки, фонетика, вокализм, консонантизм, палатальность, палатализация, корреляционные модели

Норманская Юлия Викторовна Классификация селькупских диалектов в XVIII в. с помощью программы ЛингвоДока // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 79-91

В статье рассмотрены материалы селькупских диалектов, собранные А. П. Дульзоном и его последователями в XX в. и Г. Ф. Миллером, П. С. Палласом, М. А. Кастреном в XVIII в., с точки зрения диалектно-дифференцирующих изоглосс и показано, что в системе соответствий между южными и центральными селькупскими диалектами было множество исключений. При рассмотрении материала по общеизвестным изоглоссам не удается выявить системных отличий между южными и центральными диалектами в XVIII в. В связи с этим в статье поставлена задача определить, когда возникли различия между южными и центральными диалектами и насколько значительными были отличия между северным и центрально-южным селькупским. Для решения этой задачи на платформе «ЛингвоДок» (lingvodoc.ispras.ru) были размещены пять словарей Г. Ф. Миллера, созданные в XVIII в., далее они были проанализированы с помощью программ анализа графико-фонетических изоглосс и базисной лексики. В результате было установлено, что в XVIII в. северно-селькупский уже четко отличался от центрально-южных диалектов и фонетически, и лексически. Можно утверждать, что уже в тот период было два селькупских языка. При этом между южными и центральными диалектами в тот период не было системных диалектно-дифференцирующих фонетических изоглосс, но лексически они уже отличались между собой. Ранее было установлено, что все фонетические особенности нарымского диалекта, выявленные для XXI в., в книге святителя Макария (Невского) «Материалы для ознакомления с наречием остяков Нармыского края» 1887 г. уже были. Таким образом, становится ясно, что фонетические отличия между южными и центральными диалектами сформировались только в начале XIX в., хотя по методике глоттохронологического анализа С. А. Старостина они разделились еще в середине II тыс. н.э.

Ключевые слова: селькупские диалекты, графика, фонетика, лексикостатистика, архивные словари, аудиословари

Озолиня Лариса Викторовна О некоторых стратегиях выражения атрибутивности в орокском языке // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2024. Вып. 4 (46). С. 92-99

В статье рассматриваются варианты стратегий выражения атрибутивных отношений в языках различной типологии как способы реализации национального коммуникативного поведения и отражение семантико-синтаксических особенностей тунгусо-маньчжурских языков. В тунгусо-маньчжурских языках, где класс имен прилагательных достаточно скуден, атрибутивная семантика реализуется морфосинтаксическими средствами: собственно атрибутивными, посессивными конструкциями и конструкциями обладания. Для выражения отрицательных атрибутивных значений в тунгусо-маньчжурских языках используются конструкции необладания, оформляющие прилагательные обладания отрицательной частицей ана, семантически эквивалентным русским отрицательным прилагательным с приставками не- и без-. Структура атрибутивной конструкции традиционно оформляется минимально двумя компонентами: определением (именем прилагательным как основным средством выражения атрибутивной семантики) и определяемым (именем номинативной семантики, диктующим, например, в русском языке категориальные характеристики определения-прилагательного: число, падеж и род). Ср., например: рус. про солдатск=ую наград=у или по старой железн=ой дорог=е. В посессивных конструкциях (имя существительное + имя существительное в притяжательной форме) отношения реализуются на уровне порядка слов: первый компонент посессор – имя существительное, второй субстантивно выраженный компонент – определяемое, связь между ними осуществляется через посессивные суффиксы, отражающие лицо-число посессора. В тунгусо-маньчжурских языках представлены посессивные конструкции нескольких типов: субстантивные и прономинальные, дифференцируемые на основе грамматической принадлежности посессора (собственно существительное или местоимение-существительное). Конструкции обладания оформляются именами прилагательными обладания и представлены в тунгусо-маньчжурских языках однокомпонентными, но семантически сложными, реализующими семантику словосочетания (‘обладающий тем, что названо именной основой: имеющий нечто, названное основой’ – именем существительным), и двухкомпонентными: первый компонент – имя существительное, называющее признак по количеству или качеству, достаточно регулярно в форме инструменталиса (допустима форма, лишенная показателей падежа) и прилагательное обладания. Прилагательные этого разряда заполняют исключительно постпозицию относительно определяемого предмета. Квалификация конструкций обладания, выражающих атрибутивные отношения, регламентируется семантическими критериями: как эквиваленты русских согласованных определений выступают компоненты, характеризующие неотчуждаемые признаки субъекта – лица или иного живого существа (аси=лу ‘женой обладающий = женатый’, геда=ди путтэ=лу ‘одним ребенком не обладающий = бездетный’). При обозначении отчуждаемых признаков семантика прилагательного обладания эквивалентна несогласованным определениям русского языка (нари куче=лу ‘человек, ножом обладающий = человек с ножом’).

Ключевые слова: атрибутивность, посессивность, посессивная конструкция, грамматический статус посессора, конструкции обладания – необладания